«Давно уже прошли те времена, когда поговорка «дыма без огня не бывает», была актуальна для нашей страны», — утверждает Анатолий Фурсов, юрист и правозащитник. Сегодня правоохранительная система РФ устроена так, что в состоянии сделать виноватым практически любого человека, а уж следственно-прокурорско-судебный механизм осуществит все возможное, чтобы растоптать подследственного, унизить его, сломать духовно и физически, принять на себя вину даже за убийство Кеннеди, попутно оговорив любого, на кого тебя укажут. И все необходимое для этого у системы имеется. Один из важных пунктов в программе: содержание в СИЗО и/или ИВС. Оттуда в современной России не выходят с не покалеченной психикой и здоровьем. На этом я хотел бы сегодня остановиться подробнее».
— Для беспристрастного анализа того или иного явления необходима правдивая официальная статистика. Так вот, в России-XXI она просто отсутствует! Зато налицо — многочисленные свидетельства столкнувшихся с пыточной системой предварительного следствия, и мой собственный профессиональный опыт. Обо всем ужасе происходящего косвенно можно судить также по количеству возбужденных дел о насилии со стороны сотрудников в СИЗО и колониях с 2015 по 2018 год (данные Следственного комета РФ). Более свежая информация до сих не обнародована. Итак, за 2015–2018 гг.. возбуждено всего 148 уголовных разбирательств по данному вопросу. Соответствует ли эта цифра действительности? Абсолютно нет! Потому что, уже по данным РБК, более чем лояльного власти издания, «на каждые 44 сообщения от российских заключенных о насилии со стороны сотрудников колоний или СИЗО приходится лишь одно уголовное дело». А в некоторых регионах из сотен жалоб хода не получило ни одно.
Итого, количество заведенных дел против так называемых «правоохранителей» в 44 раза меньше, чем реально зарегистрированных претензий к ним. Но и на этом не конец – число расследований о превышении должностных полномочий (а именно это обычно инкриминируют сотрудникам органов), вообще никак не отображает истинное положение дел. Потому что решение о том, регистрировать ли в принципе жалобы граждан — целиком и полностью неуправляемый процесс, отданный на откуп того или органа на местах, куда обращаются пострадавшие. Так что истинной картины бедствия мы все равно не увидим: понятно лишь, что складывающаяся картина очень подходит под определение национального бедствия.
Но давайте определимся, что такое российское СИЗО сегодня? Понятно, что это учреждение в принципе не должно выполнять роль профилактория или санатория. Однако то, какими способами здесь достигается «взаимодействие со следствием» выходит не только за рамки базовых норм цивилизованного общества, но и полностью нарушает все положения Конвенции ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. А эта конвенция была принята в свое время и Россией… Но сегодня даже странно упоминать об этом, а следствие повсеместно реализует свои, абсолютно бесчеловечные приемы, чтобы «давать статистику» и добиваться раскрываемости преступлений:
Прием полной информационной оторванности от мира. К подследственным не допускают адвокатов и родственников, не отдают им письма, не позволяют пользоваться телефоном, телевидением, интернетом, СМИ. Из самых свежих примеров: губернатор Хабаровского края Сергей Фургал за несколько месяцев в «Лефортово» так ни разу и не получил весточки с воли! Также ему отказывают в свиданиях с родными, под тем простым предлогом, что они могут являться свидетелями по делу. Вот так просто – всего лишь «могут являться». Так решил следователь, и оспорить его решение невозможно. Замечу, что данный произвол хотя бы получил огласку, так подследственный является значимой персоной, равно как и фигурант другого громкого заказного дела — журналист Иван Сафронов. Тому также незаконно отказывают в любой информации и свиданиях. Теперь можете себе представить, как обращается наше «кривосудие» с обычными гражданами?
Невыносимые бытовые условия. Холод, грязь, отказ в передаче средств личной гигиены и любых передач в принципе (или разворовывание их), отсутствие элементарных удобств, отвратительная еда. А особо несговорчивых постоянно переводят из камеры в камеру, из СИЗО в СИЗО, и из СИЗО в ИВС, намеренно ухудшая их существование. Известный пример тому – тяжелобольной аудитор Сергей Магнитский, который в конце-концов оказался в камере с разбитым окном и стоящей на полу водой. Где он и скончался. Одну подследственную держат в камере 50 кв. метров, где еще 36 несчастных, и они спят по очереди. И это при том, что норма санитарной площади установлена в размере 4 кв. метров на человека! Другой подзащитный содержится уже больше года в спецблоке, где нет окна, вентиляции, горячей воды и душа, зато в изобилии – плесень на стенах, антисанитария и спертый воздух. Все это пыточные приемы, благодаря которых людей (часто по сфальсифицированным делам), заставляют брать вину на себя. Таких СИЗО, как в России, не осталось нигде в мире.
Отказ в лечении и передаче необходимых лекарств. Василий Алексанян, юрист ЮКОСа, так же, как и Сергей Магнитский, был тяжело болен. После взятия под стражу ему отказывали в необходимой медицинской помощи, переводе в гражданскую больницу, и он скончался на 40-м году жизни. Цепочка следователь—администрация —медик отлажена очень хорошо, и если человека захотят погубить в СИЗО, то непременно добьются поставленной цели. Равно как и цели унизить и растоптать: сплошь и рядом происходят случаи, когда человеку с плохим зрением не дают пользоваться очками; а один так называемый «украинский шпион» остался в Лефортово и вовсе без зубов. Схваченный в Феодосии, мужчина не успел взять свои зубные протезы; и, после этапирования в Москву, он банально не смог есть. Но это следователя не волновало: он отказал в передаче протезов. Замечу, что все эти методы применялись в застенках Гестапо и НКВД. Их никто не отменял и в современной России.
А к тем, кто стоически выдерживают все эти испытания, применяют крайние методы воздействия. Мне приходилось читать в СМИ, что якобы в той же Москве больше нет «пресс-хат». Это, мягко говоря, не соответствует действительности. Есть и пресс-хаты, и спецблоки, где ломают людей, очень часто – с помощью других подследственных. СИЗО «Водник» и СИЗО «Медведь» особенно славятся этими методами «работы». Из числа контингента выбираются приблатненные, согласные сотрудничать с администрацией, с ними даже заключается своеобразный договор. В обмен на различные блага прессовщики измываются над другими подследственными, избивают их, пытают, осуществляют сексуальное насилие. Причем целью всего этого могут быть не только признательные показания, но и вымогательство взятки следствию. Весь механизм и здесь отработан до мелочей – например, человека избивают пластиковой бутылкой по голове, но никто никогда не докажет, что произошло: ведь такие бутылки разрешено держать в камере. А уж по какому назначению их использовали, администрацию не волнует… Параллельно идет прессинг родственников, у которых также вымогают денежные средства, и уговаривают повлиять на несговорчивого подследственного: «раньше сядет, раньше выйдет». И люди действительно не выдерживают этого ада, подписывая все, что от них требуется.
А что делают с теми, кого сломать все же не удалось? Для таких у следствия в рукаве припрятан еще один козырь: перевод в ИВС (изолятор временного содержания). Это даже не преддверие ада, это и есть настоящий ад. В свое время особенно «славился» ИВС МВД РСО-Алании; все происходившее там просто выходит за любые рамки добра и зла. Подследственные моментально сознавались во всем, что от них требовали, потому что выносить такие страдания невозможно. Самой распространенной пыткой была пытка удушением и электротоком. Пресса окрестила это зловещее место «кавказский Гуантанамо», и не зря: заключенным там на голову надевали непрозрачный пакет, приматывали его скотчем, затем бросали на пол и подключали к телу ток. Одну клемму – к мизинцу руки, а другую – к стопе. Затем мучили несчастных в течение нескольких часов, постоянно меняя силу тока. Признания давали самые стойкие. Как это не удивительно, но в 2016 году, благодаря вмешательству членов СПЧ, эта огромная пыточная камера была закрыта. Но в России еще осталось много столь же чудовищных мест.
В Москве, и ее окрестностях, под самым боком у Кремля, также имеются настоящие пыточные базы. Например, это печально известный ИВС подмосковной Лобни. О нем в народе ходят самые зловещие слухи, и не зря: сюда свозят по территориальному признаку всех, кого надо сломать, принудить к даче показаний, или попросту заставить дать взятку. «На Лобне» пыточный конвейер отлажен идеально: здесь людей истязают током (с помощью специального прибора, регулирующего мощность разряда), холодом, избивают до полусмерти. Одному из прикованных наручниками подследственных подключили ток к гениталиям, но он умудрился отпихнуть ногой своего мучителя. И что бы вы думали? К числу тех статей, которые на него хотели повесить, появилось новое обвинение – нападение на сотрудника! Кстати, здесь же бывалые подследственные советуют новичкам стараться ничего не есть – потому что так ты быстрее «выключишься», и уже ничего не будешь чувствовать…
По свидетельству другого осужденного, здесь в дело идет все, лишь бы сделать жизнь человека максимально невыносимой. Так, например, когда этого подследственного доставляли в ИВС, то посадили его не вместе с остальными, а в «стакан», это такая тесная конструкция внутри автозака. Когда человек начал возмущаться, конвоир стал колотить по стенке стакана, и через пару минут всякое желание что-то доказывать пропало: потому что чувствуешь себя как в гудящем колоколе. Затем уже следователь преспокойно оставлял этого подследственного в «клетке» для допросов с открытым окном на несколько часов. Был ноябрь, холод, и человек медленно замерзал, потому что пространство очень ограниченно; там невозможно двигаться…
Нужно отметить, что очень часто современное следствие добивается не только признаний или взяток, но и вынуждает человека к досудебному соглашению. Этот очень действенный прием, благодаря которому можно «подвести под статью» вообще кого угодно. Подобная трагичная история произошла в 2018 году с известным изобретателем Валерием Пшеничным, которого называли русским Илоном Маском. Он, в отличии от многих других русских ученых, не захотел уезжать на Запад, а решил потрудиться на оборонную отрасль нашей Родины. За что и поплатился жизнью. Суть произошедшего такова: инженер проектировал гражданские суда, военные корабли, машины и оборудование. Последней разработкой компании «НовИТ ПРО», возглавляемой Валерием, стала 3D модель подводной лодки для Минобороны с большой суммой госконтракта. Эта модель в разы упрощала ремонт субмарины; разработка совершенно уникальная, и на тот момент не имеющая аналогов нигде в мире. В нормальном государстве изобретателя осыпали бы почестями и наградами, но в современной России все произошло по-другому.
Пшеничный выяснил, что гендериктор Андрей Петров расхищает средства, переведенные на счет предприятия. Руководитель решил уволить преступника через суд, и добиться справедливого наказания для последнего. Но началось странное: сотрудники ФАС, привлеченные к расследованию, изъяли всю документацию, и начали свою проверку. В ходе которой, кстати, выяснилось, что компания «НовИТ ПРО» сэкономила государству около 500 млн рублей! Против расхитителя было заведено уголовное дело, но вскоре представители органов сообщили Валерию Пшеничному, что Петров заключил со следствием досудебное соглашение, и тот уже дает показания по завышению суммы контракта против самого Пшеничного. И «если ученый не хочет неприятностей», то должен заплатить 100 млн рублей. Давать взятку ни в чем не повинный инженер отказался, и сам угодил СИЗО-4 г. Санкт-Петербурга.
В феврале 2018 года русский Илон Маск был найден повешенным в камере. Экспертиза насчитала на его теле более 40 ссадин и колото-резаных ран, метки от ударов током, а также обнаружила признаки сексуального насилия. Всем очевидно, что это произошла самая настоящая показательная казнь. Всем, кроме сотрудников правоохранительных органов: так, следы от пытки током они объясняют тем, что Валерий Пшеничный пытался осуществить самоубийство… током из розетки! Обо всех остальных выводах экспертизы они стыдливо умалчивают, и продолжают навешивать на свою жертву уже новые, посмертные уголовные дела. Кроме того, открыто уголовное преследование сына покойного, который на тот момент вообще еще был студентом.
Сидеть в российском СИЗО можно очень долго. Хотя официально этот срок не должен превышать 18-ти месяцев, ушлые следователи находят все новые предлоги, чтобы продлить срок заключения под стражу. За это время подследственный, зачастую ни в чем не виновный в принципе, проходит все семь кругов ада. Правоохранительная система зациклена только на этом, но никак не на профессиональной и честной борьбе с преступностью. Есть ли способы обуздать творящееся безумие, и кем будет положен предел? У меня нет ответа на эти вопросы.