В январе 2022 года вашингтонский Центр стратегических и международных исследований (CSIS) опубликовал доклад: "Как может выглядеть российское вторжение в Украину?" (Russia’s Possible Invasion of Ukraine). Практически все прогнозы доклада о стратегии и последовательности российского вторжения в Украину сбылись. Пять месяцев спустя американские эксперты вновь собрались в CSIS на круглый стол под председательством соавтора доклада, старшего вице-президента и директора программы международной безопасности CSIS Сета Джонса (Seth Jones), чтобы обсудить сценарии дальнейшего развития событий.
Война 1.0
В первые полтора месяца войны Россия стремилась осуществить блицкриг и вклиниться своими танковыми и механизированными частями вглубь украинской территории с целью молниеносного захвата Киева, Харькова, Херсона, Николаева, Запорожья и Одессы. На этом этапе заявленные Россией политические цели войны полностью соответствовали военным: быстро парализовать власть в Украине и сменить её на марионеточную, лишить Украину суверенитета, превратив в сателлита, а также расколоть НАТО и установить в Европе "новый порядок". За исключением захвата самого маленького из вышеперечисленных городов (Херсона), Война 1.0 закончилась для России фиаско.
"Передовые российские силы испытывали нехватку запчастей, топлива, боеприпасов – это был полный логистический провал, – напоминает Сет Джонс. – Мы видели на спутниковых снимках, что русским было трудно даже просто передвигаться: они застряли на узких дорогах, не рискуя перебрасывать войска вне их. Теперь они пытаются решить своих проблемы с логистикой, строя и восстанавливая железные дороги и автомобильные мосты на захваченной территории".
Эмили Хардинг (Emily Harding), заместитель директора и старший научный сотрудник программы международной безопасности CSIS, бывший сотрудник специального комитета Сената по разведке (SSCI) и аналитик ЦРУ, обращает внимание еще на один аспект. Предполагалось, что в самом начале войны Россия проведёт массированные кибератаки на украинскую цифровую инфраструктуру и добьётся её неработоспособности: "ослепит противника". Об этом мало писали, но этого не произошло. "Лишь спустя пару месяцев начали появляться действительно интересные сообщения о том, что происходило за кулисами в то время", – рассказывает Эмили Хардинг.
"В частности, Microsoft активно работала в Украине и опубликовала свой отчет, в котором говорится, что с начала войны и до 8 апреля поддерживаемые Россией хакерские группы предприняли более двухсот кибератак против Украины. Тридцать семь из них были весьма разрушительны, некоторые смогли безвозвратно уничтожить файлы и сотни систем в десятках организаций в Украине. По перечню видно, за данными в каких секторах охотились русские: банковская сфера, связь, правительственные коммуникации. В целом атака не сработала. Почему? Я не уверена, что широкая общественность узнает детальный ответ на этот вопрос даже через пару лет, – считает Хардинг. – Но я подозреваю, что мы переоценили возможности русских в киберпространстве так же, как и на поле боя. В киберпространстве они тоже не готовились к затяжной войне: думали закончить в три дня. Украинцы же, работая в тесном сотрудничестве с США и Западом, а также с бизнес-компаниями, такими как Microsoft, добились того, что защита неплохо устояла перед лицом вражеских киберопераций".
В марте "русские действительно потерпели серьезное поражение", продолжает Элиот Коэн (Eliot Cohen), руководитель отдела стратегии и заместитель директора CSIS.
"Их разбили под Киевом, их разбили под Харьковом. В стратегическом отношении им не только не удалось предотвратить расширение НАТО, но и пришлось смириться с его ростом за счёт пары вполне боеспособных членов: шведов и финнов. России пришлось столкнуться с взрывной эмиграцией: отъездом многих своих самых талантливых граждан. Они собственными руками создали положение, когда их экономика будет находиться под огромным давлением долгие годы. С российской точки зрения – это фиаско, и в российской элите есть люди, которые это понимают", – завершает Коэн описание итогов первого этапа войны. Таким образом Кремль не достиг ни своих военных, ни своих политических целей, полагает эксперт.
Война 2.0
В первой половине апреля, то есть примерно на 35–45-й день войны, в ней произошёл перелом. Её новая фаза, которая длится уже два месяца, радикально отличается от первой, в первую очередь – наличием стабильной и достаточно чёткой линии фронта. Теперь это классическая позиционная война, которая характеризуется медленными и трудоёмкими изменениями линии фронта.
В военном отношении цели России изменились. Военный урок с логистикой и отставшим тыловым обеспечением оказался как минимум частично выученным. На новом этапе улучшенное снабжение позволило российской армии перейти к тактике дистанционного огневого поражения противника. Используя численное преимущество в артиллерии (включая гаубичную и реактивную), местами десятикратное, российская армия массированно обстреливает украинские позиции и гражданские объекты, вынуждая ее отступать. Понимая свои проблемы с ведением городских боёв и желая снизить потери, россияне не идут на штурм до полного разрушения объектов.
"Линия фронта, на которой ведутся боевые действия, имеет длину более тысячи ста километров, – говорит Элиот Коэн. – Да, это очень много, а российская армия по-прежнему ограничена в живой силе. В Украине находится 150–200 тысяч российских военных. У России не такая уж и большая армия. До войны это было около 300 тысяч плюс национальная гвардия, которая на самом деле является силами внутренней безопасности, да необученные призывники. Как вы знаете, Россия теперь вынуждена законодательно продлевать возраст, при котором можно поступить на военную службу. Представление о том, что у России безграничные людские ресурсы, – предрассудок из другой эпохи и совсем другого типа войны", – считает Коэн.
Недостаток людских ресурсов Россия пока компенсирует достаточным числом боеприпасов: они зачастую устаревшие и малоточные, но их ещё много. Майкл Викерс (Michael Vickers), бывший заместитель министра обороны США по разведке и офицер в отделе военизированных операций ЦРУ, приводит факты: "Русские делают по 50 тысяч выстрелов в сутки, так что сейчас это просто массированный артиллерийский обстрел. Они понимают, что оказались не очень эффективны в более сложных маневрах: например, в попытках окружить украинскую армию или даже просто переправиться через реку. В плане точности огня российская армия не так далеко продвинулась по сравнению с временами Суворова", – говорит Викерс.
Чтобы у украинцев был шанс отразить вторжение, им нужно оружие с большей дальностью действия, чем у русских. А его мало. Кроме того, перед Украиной встают серьезные логистические проблемы. Например, туда поставлены несколько видов гаубиц: буксируемые американские M-777 (155 мм, дальнобойность 21–40 км в зависимости от боеприпаса), самоходные французские CAESAR (155 мм, до 40 км), немецкие Panzerhaubitze 2000 (155 мм, дальнобойность 36–67 км), словацкие SpGH DANA (152 мм, но поздние модификации – 155 мм, до 20 км). Излишне говорить, что к ним не подходят снаряды от оставшихся в Украине советских гаубиц Д-20, Д-30, "Мста", "Гиацинт", "Акация" (122 мм – Д-30 и 152 мм остальные; максимальные дальности стрельбы 17, 15, 29, 33 и 20,5 км соответственно).
Каждая из этих гаубиц имеет свои запчасти, свои регламенты и свой курс обучения боевых расчётов, занимающий до двух-трёх недель. Кроме того, орудия должны быть интегрированы в целостную систему. Если пушка является оборонительным оружием ближнего боя, так как стреляет "прямой наводкой" по цели, которая видна визуально, то гаубица способна стрелять по невидимым целям на большой дистанции, без визуального контакта с противником, что характерно для современной войны. Её ствол смотрит не на цель, а в небо, имея возвышение 20º – 45º, а снаряд летит по баллистической траектории и может поражать цели, скрывающиеся в укрытии или за горизонтом. Сама гаубица может при этом располагаться в относительно безопасном месте, недосягаемом для противника.
Как же бороться с гаубичным огнём? Разрушить невидимую с линии фронта огневую позицию противника можно либо авианалётом (но у Украины очень мало боевой авиации), либо ответным огнём. Для этого и необходима гаубица с дальнобойностью выше, чем у противника. Но для точности огня критически важна наводка. В старых фильмах показывают, как наводчик передаёт по рации или телефону координаты цели, которую сам наблюдает визуально, находясь рядом с ней. В современных условиях эту функцию выполняет разведка, дроны и спутниковые системы, без которых гаубица превращается в почти бессмысленное оружие для площадного поражения мирных населенных пунктов, чем в значительной мере и занимается российская артиллерия, утилизируя огромные запасы снарядов ещё со времён холодной войны. Соединение разнородных, новых для личного состава орудий в единую систему – сложнейшая задача украинской армии на втором этапе войны.
Появившиеся массово лишь с 1970-х годов контрбатарейные радары позволяют по финальной траектории снаряда определить место, откуда он был выпущен, и таким образом снабдить координатами артиллеристов для ответного огня. США, которые являются мировыми лидерами в разработке таких радаров, предоставили их Украине, но излишне напоминать, что в них есть смысл только в том случае, если орудия будут превосходить по дальности российские.
Несмотря на западные поставки в Украину, Россия продолжает сохранять численный перевес по всем видам вооружений и на втором этапе войны. Это позволило ей добиться локальных успехов на фронте. Декларируемая военная цель – как минимум выйти на административные границы Луганской и Донецкой областей. Словно вермахт в 1943 году в районе Курской дуги, российская армия атакует сегодня выступающий участок украинского фронта между Попасной и Лиманом с вершиной в Северодонецке. Спрямление этого участка фронта позволило бы ей не только сократить протяжённость фронта, но и создать условия для наступления на Запорожье и повторного – на Харьков.
Карта боевых действий в Украине по состоянию на 21 июня:
Однако находящиеся в меньшинстве украинские силы "не бегут, реагируют адекватно, а на других участках фронта (в районе Херсона) даже провели успешные локальные контрнаступления", считают эксперты. На южном участке фронта, напоминает Сет Джонс, Россия зримо перешла к обороне: войска окапываются, возводят оборонительные сооружения: "У них были надежды взять Одессу, но они не смогли даже взять соседний Николаев на пути к ней. Теперь они просто пытаются удержаться". Таким образом, в военном отношении ситуация близка к патовой и не обещает быстрого успеха никому.
Там временем на оккупированных территориях Россия занимается активными действиями по присоединению территорий: "Де-факто они их аннексируют, – считает Сет Джонс. – Они заменили украинскую валюту на свой рубль, заменили украинских муниципальных чиновников российскими, пересмотрели школьную программу, включив в нее историю России в своём понимании. Это попытка государственного строительства, аннексия".
Несмотря на смену военной задачи на более скромную на втором этапе войны, "политические цели Путина вообще не изменились и остаются максималистскими", – считает Элиот Коэн. "Путин даже выразился более ясно, сравнив себя с Петром Великим. Он хочет восстановить Российскую империю, даже не Советский Союз. Но военные цели перестали совпадать с политическими: российские военные отброшены назад", – говорит эксперт. Кремль "все ещё верит, что Запад скоро рухнет, что единство, которое мы сейчас проявили, не продлится долго и что он, по сути, сможет пережить Запад", – добавляет Эмили Хардинг.
Война 3.0
Закономерен вопрос: каким будет следующий этап войны? Ответ на него лежит больше в области политики. И вот почему.
По азбуке военного дела для успешного наступления надо создать трёхкратный локальный перевес над противником. Сегодня украинская армия его не имеет, и потому ситуация на фронте близка к стагнации.
"Предоставили ли мы Украине, всё, что могли? – задаёт вопрос Сет Джонс и отвечает: – Нет. Мы предоставили недостаточно вооружения, чтобы Украина могла вернуть себе оккупированную территорию теперь, когда на ней окопались российские войска".
Разговоры о том, что новые поставки могут вызвать эскалацию, эксперт считает "контрпродуктивными": российская пропаганда с удовольствием подхватывает любые сомнения и "ретранслирует их в десять раз громче".
"Западу требуется своего рода промышленная мобилизация, – считает Майкл Викерс. – Мы должны быть готовы сократить наши запасы вооружений и дать Украине большее количество того, что им нужно". На консервации находится много начинающих устаревать систем, их вполне можно отдать Украине, одновременно заменяя новыми без ущерба для безопасности США. Непредоставление этих систем под предлогом того, что они позволят Украине наносить удары по российской территории, эксперты называют чисто политическим решением.
Фактически это решение затягивает войну. А с её затяжкой "часть нашего внимания начинает неминуемо отвлекаться на другие политические и экономические вопросы", продолжает мысль Эмили Хардинг: "Цены на нефть и газ становятся по-настоящему важным вопросом: сможет ли Европа выдержать этот тренд и отойти от российской нефти и газа навсегда? Сможем ли мы удержать в союзниках Турцию и одновременно принять в альянс Швецию и Финляндию? Да, российская экономика сократится где-то на 10–15 % уже в этом году, но это не намного более болезненно для россиян, чем, скажем, кризис 2008 года. С другой стороны украинская экономика обещает просесть на 40–45 %, что вполне катастрофично. Чтобы выжить, Украине потребуется массированный приток помощи Запада. По последним оценкам, на восстановление страны уже требуется от двухсот до пятисот миллиардов долларов".
"Таким образом, русские буквально удваивают ставку, – резюмирует Эмили Хардинг. – Для украинцев это экзистенциальная борьба, и им понадобится безграничная поддержка Запада, чтобы её продолжить. Миру придётся мириться с высокими ценами на газ и нефть. А это вовсе не то, что понравится рядовому американцу".
Если не будет сделано решающего рывка – такого, как действительно массированные поставки вооружений, включая наступательные, или прямое вмешательство НАТО, то украинская война грозит перейти в фазу стагнации – особенно на фоне вышеизложенной политической ситуации. И тогда, предполагает Элиот Коэн, Путин потенциально будет готов в какой-то момент предложить "прекращение огня или что-то в этом роде, но самое главное, что мы должны понять, это то, что это всё равно будет только промежуточным вариантом. Политические цели Путина остаются точно такими же, какими они были до того – он просто реорганизует свои военные ресурсы, взяв паузу".
"Политические цели Украины практически не изменились с начала войны, – констатирует Майкл Викерс. – Они состоят в том, чтобы вернуть каждый дюйм своей территории, которую они потеряли в 2014 и 2022 годах". Поэтому для того, чтобы согласиться на условия Путина и безвозвратную утрату более чем 20% территории, "потребуется другое украинское правительство и другой украинский народ, так что, я думаю, мы должны выбросить из головы идею такого урегулирования, – замечает Викерс. – Теоретически можно себе представить, что в какой-то момент украинцы просто слишком устанут от войны и от настойчивых просьб о прекращении огня на невыгодных условиях: вы никогда не можете исключить вероятность того, что кто-то сломается, но это не означает никакого урегулирования, потому что нет компромисса между тем, что Украина существует как независимое национальное государство, и тем, что не существует".
"Честно говоря, я не думаю, что российская угроза исчезнет, пока в России не произойдет смена режима, пока не уйдет Путин, – ясно говорит Майкл Викерс. – И пока не придет другое руководство, которое искренне будет готово принять существование независимой от него Украины. Если бы можно было вернуться на пару десятилетий назад, то мы, вероятно, действительно сделали бы всё возможное, чтобы лишить Россию возможности превратиться в страну, которая готова осуществлять такие агрессии. Это не некая абстрактная проблема: это вопрос глобального значения. В наших интересах, чтобы Россия сегодня действительно потерпела от Украины сокрушительное поражение. Как верно сказал министр обороны США Ллойд Остин – наша цель в том, чтобы Украина победила, а военная мощь России оказалась настолько ослабленной, чтобы она не могла развязывать такие войны впредь. Я надеюсь, что это по-прежнему является целью для США и Запада", – заключает Майкл Викерс.
Оригинал этого материала был опубликован 19 июня на сайте "Голоса Америки".
Источник:www.svoboda.org