Эксперт Института по изучению войны США Мейсон Кларк заявил, что армия России сейчас находится в тупике и они с коллегами не видят, как она может выйти из него в ближайшее время. Российский военно-политический эксперт Юрий Федоров в эфире Настоящего Времени прокомментировал эти слова и оценил состояние российской армии, а также высказал предположение, при каких условиях и как долго Россия может продолжать войну с Украиной.
В качестве иллюстрации Юрий Федоров приводит штурм Берлина в конце Второй мировой войны: по его словам, для этого советской армии понадобилось 460 тысяч личного состава, почти 13 тысяч артиллерийских орудий, полторы тысячи танков, а сам штурм продолжался в течение двух с лишним недель. Тогда советская армия потеряла более 70 тысяч человек.
Embed
Поделиться
Военный эксперт Юрий Федоров – о том, как долго Россия может продолжать войну в Украине
Embed
Поделиться
Код скопирован в буфер обмена
ширина
px
высота
px
The URL has been copied to your clipboard
No media source currently available
0:00
0:17:04
0:00
— То, что российская армия находится в сложном положении и, наверное, слово "тупик" здесь вполне применимо, – да, я согласен с этим, имея в виду, что российская армия испытывает острую нехватку подготовленного личного состава, способного использовать вооружение и военную технику в Украине.
Что касается железа, как часто говорят журналисты и военные аналитики, да, в России его достаточно. Достаточно танков, БМП и прочего. Вопрос, конечно, в том, в каком состоянии находятся эти вооружения, эта военная техника. Этот вопрос пока открыт. Думаю, что значительная часть просто в неработоспособном состоянии, потому что с них могли быть сняты какие-то важные устройства. Да и потом эта техника стояла довольно долго в ангарах и на складах. Она могла стоять 10-20 лет. Соответственно, чтобы было понятно, если ваша автомашина стоит в гараже 20 лет, попробуйте ее с ходу завести и куда-нибудь на ней поехать. Я думаю, что ничего не получится. То же самое может происходить с танками и другими видами бронетехники.
Но тем не менее пока недостатка в военной технике Россия не испытывает. А вот нехватка подготовленного личного состава – это проблема. Потому что если посмотреть на цифры, хотя цифры с трудом воспринимаются на слух, но тем не менее я могу достаточно ясно утверждать, что перед самым началом вторжения в Украину Россия сосредоточила там порядка двух третей имеющихся в ее распоряжении войск: личного состава сухопутных войск и воздушно-десантных войск. То есть тех, которые воюют на земле.
Что касается потерь – потери очень велики для России. Эти потери действительно фантастичны для войн XXI века. Но насколько я представляю себе, Генеральный штаб Вооруженных сил Украины сообщает о потерях убитыми примерно 20 тысяч российских солдат и офицеров. Эти цифры представляются мне достаточно правдоподобными, хотя они, конечно, не очень точны. Кто там, собственно, считал до единицы валяющиеся на земле трупы российских солдат? Но тем не менее по порядку величин эта цифра вполне правдоподобна, она соответствует количеству захваченной и уничтоженной техники. На каждого убитого – это статистика, проверенная Второй мировой войной, – приходится примерно два с половиной или три человека раненых, которые не могут вести боевые действия. Значит, общее количество выведенных из строя российских солдат и офицеров – где-то от 50 до 60 тысяч. Это примерно четверть того личного состава, который был сосредоточен на украинских границах к 24 февраля.
Откуда можно взять пополнение? Пополнение берется в основном с Дальнего Востока. Те войска, которые сосредотачиваются где-то в районе Изюма или предназначены для наступления на Харьков, – это подразделения и части, перебрасываемые с Дальнего Востока из 5-й общевойсковой армии. Ее иногда называют "уссурийская армия", потому что штаб-квартира находится в Уссурийске. Но надо сказать, что в основном части российской армии, находящиеся на Дальнем Востоке, – это так называемые кадрированные части. Там имеется техника, имеется небольшое количество солдат, которые пытаются поддерживать ее в боеспособном состоянии, и офицерский состав. То есть их еще нужно насыщать, как говорят военные, подготовленным личным составом.
В России уже начался весенний призыв. И, соответственно, в день мобилизации солдат-срочников 135 тысяч должно быть демобилизовано, и на их место призывается 135 тысяч новобранцев. Но пускать непосредственно в бой этих новобранцев просто нет никакой возможности, потому что они ничего не понимают в военном деле, не умеют воевать.
— А вы допускаете, что могут срочников массово перебросить в Украину?
— Во-первых, часть срочников и так воюет в Украине.
— Да, но мы не видели, чтобы так массово перебрасывали на войну срочников.
— Новобранцев, я думаю, ни один сколько-нибудь грамотный офицер Генштаба туда не направит, потому что они не умеют воевать. Нужно часть срочников, которых демобилизуют, которые воюют в Украине, их нужно кем-то заменять. Заменять их пытаются военнослужащими запаса, которые отслужили в армии и которые имеют военно-учетные специальности. Вот тут есть одно "но". Такая скрытая мобилизация идет, но призвать силой, то есть обязать этих людей присоединиться к армии и отправиться на фронт, невозможно, потому что нет указа президента о мобилизации военнообязанных запаса определенных возрастов с определенными учетными специальностями. Если такой указ был бы, то тогда можно призывать в обязательном порядке. А так – их пытаются вербовать, обещая им большие деньги – большие для российской глубинки, конечно, – и всяческие другие блага. Но, судя по всему, эта скрытая мобилизация провалилась и проваливается.
Нехватка личного состава тех войск, которые сосредотачиваются в районе Изюма и некоторых других районов, – это самое слабое место российской армии. И как они его будут преодолевать, я, честно говоря, представить себе не могу. Потому что направлять туда новобранцев, как я уже говорил, – это бросать их под огонь ВСУ, которые их уничтожат очень быстро. А брать подготовленных солдат и офицеров неоткуда в том количестве, которое необходимо… В этом я вижу основную проблему российской армии сейчас, которая воюет в Украине. И я не знаю, как они ее будут решать.
— По-вашему, как долго Россия может продолжать эту войну? Согласны ли вы с теми оценками, которые сейчас звучат, о том, что Владимир Путин постарается эту войну закончить до 9 мая? Вы думаете, такой у него план?
— Такие оценки вполне разумны, я считаю. Но тут возникает вопрос. Сегодня у нас уже 12 апреля, и закончить войну Путин может только в том случае, если он добьется чего-то, что позволит ему объявить себя победителем. Как минимум он должен взять Мариуполь или какой-то другой крупный город. Но штурм крупного города – это тяжелейшая военная операция, на которую у российской армии просто нет сил. Ни Харьков, ни Днепр, которые сейчас иногда называют в прессе и в разных аналитических материалах, – для того чтобы взять такие города, сил нет. Для штурма города нужны колоссальные силы, намного превосходящие и по численности личного состава, и по количеству техники, прежде всего артиллерии, те силы, которые города защищают. Ничего подобного у россиян нет.
— А как же эта колонна, которую мы видели под Киевом, которая растянулась на 64 километра? Этого недостаточно?
— Мы не знаем, что конкретно в этой колонне имелось. Если так прикинуть по цифрам, то, скажем, в мотострелковой бригаде, если мне не изменяет память, имеется 40 танков, порядка 200 БМП плюс грузовики. Колонна, растянувшаяся на четыре километра, – я думаю, это максимум одна мотострелковая бригада.
— Там было 64 километра. Это спутниковые снимки Maxar, которые были опубликованы в начале вторжения. Сейчас, вероятно, она выведена вся на территорию Беларуси и дальше в Россию.
— Тогда это пять-шесть мотострелковых бригад – примерно так. В каждой бригаде около четырех тысяч человек. Если четыре бригады, то 16 тысяч. Если пять бригад, то 20 тысяч человек. Для штурма города с населением в полтора миллиона, как Харьков, этих сил просто недостаточно. Это совершенно очевидно.
Хотите, я вам приведу некоторые цифры для иллюстрации? Штурм Берлина в конце Второй мировой войны. В Берлине тогда перед войной жило около четырех миллионов человек. К концу войны, наверное, количество людей уменьшилось. Защищали Берлин немецкая армия и оборона – так называемый вервольф – это около 100 тысяч. Для того, чтобы взять Берлин, советской армии понадобилось сосредоточить 460 тысяч личного состава, почти 13 тысяч артиллерийских орудий, полторы тысячи танков и так далее. И штурм продолжался с огромными потерями в течение двух с лишним недель. Советская армия потеряла более 70 тысяч человек.
Порядок величин примерно должен быть такой. Для штурма Харькова нужно сосредоточить что-то примерно совпадающее по количеству войск и вооружений, если не 460 тысяч человек, то 250-300 тысяч. Но такой численности войск у России нет. Так что речь может идти не столько о штурме города, сколько о попытке его окружить. На это сил тоже может не хватить. И, я думаю, скорее всего, не хватит.
Примерно так можно оценивать ситуацию. Я считаю, что у России нет достаточных войск, я имею в виду – личного состава, для того чтобы успешно провести с гарантированным результатом ту самую решающую операцию на Донбассе, о которой все говорят и которую ждут. Я думаю, что будут очень тяжелые бои вокруг Славянска, потому что целью этой операции со стороны России будет, совершенно очевидно, захват Славянска. И куда после этого пойдут российские войска – не совсем понятно. Они могут идти на юг – на соединение с теми войсками, которые штурмуют Мариуполь, и, не дай бог, после падения Мариуполя, хотя я тоже не вижу сейчас таких очевидных признаков того, что Мариуполь может пасть, они пойдут на запад куда-то в район Днепра. Но смысла в этом движении я не вижу.
По времени эта операция будет очень длительной. И я не думаю, что к 9 мая российская военная машина может этой цели достигнуть, даже просто подойти к Славянску и взять его, если им вообще это удастся. Соответственно, война может продолжаться после 9 мая. И это, конечно, поставит Путина в очень неприятное политическое положение, потому что он говорил о так называемой специальной военной операции, имея в виду, что это какая-то краткосрочная операция. А теперь Россия сталкивается с тем, что она вовлечена в длительную войну с потерями, которые заведомо в несколько десятков раз превышают те потери, которые были в Афганистане. Это будет подрывать его позиции и в общественном мнении, и, что самое главное, будет подрывать его позиции в бюрократической номенклатуре, которая уже сегодня сталкивается с очень серьезными проблемами, порожденными санкциями. И прежде всего здесь даже не финансовые санкции и не то, о чем говорят чаще всего, не энергетическое эмбарго, а это разрыв технологических цепочек и нехватка комплектующих и запчастей, которые могут привести к краху нескольких отраслей промышленности. Первая такая отрасль – это автомобилестроение. Кроме того, это очень тяжелые проблемы с гражданской авиацией и так далее.
Так что главная проблема российской экономики в результате санкций – это даже не столько финансы, задержанные и арестованные активы Центрального банка где-то в США или Европе, а это надвигающийся крах ряда отраслей промышленности. О последствиях которого, я думаю, правительство России просто боится открыто говорить.
/* */
Источник:www.currenttime.tv