Филолог Олег Лекманов считает, что никакие символические действия противников путинского режима сегодня не могут отменить политической борьбы. Борьбе за слова должны предшествовать наши поступки.
Олег Лекманов ответил на вопросы Радио Свобода.
– Я помню ваши с Михаилом Дзюбенко комментарии к рассказу Бунина "Чистый понедельник"; Бунин, пишете вы, в 1944 году использует в повествовании московские топонимы, которых к тому времени уже не существует, например храм Христа Спасителя. У меня в связи с этим странная параллель. Вот мы с вами в 2010-е ходили примерно по одним и тем же маршрутам: на митинги, на марши, на "Эхо Москвы" и на Радио Свобода… Скажите, этой Москвы тоже нет – которая была до 24 февраля?
– В какой-то степени это так. Та Москва ушла очень далеко, хотя некоторые ее куски иногда ностальгически вспоминаются. По каким-то местам я скучаю, например кафе "Бобры и утки". Или "Билингва" и "Нейтральная территория". Но надо сказать, что ребенком я застал Москву 1970-х, которая очень долго почти не менялась: я помню, например, Арбат, который не был пешеходной улицей… Арбат, так сказать, "до фонарей". А затем Москва стала стремительно обновляться. Этот процесс убыстрялся с годами, и изменения были не в лучшую сторону – в отличие от Петербурга, кстати. Чтобы какое-то здание уничтожить, необязательно его ломать. Можно просто стеклопакеты на окна поставить. И всё. Здание уже не то. Поэтому нынешняя потеря Москвы, она все-таки не так остро воспринималась.
…Помню, за день до отъезда из России я сентиментально пришел на Патриаршие пруды. С ними у меня ассоциируется открытие Москвы как чуда – меня маленьким мальчиком туда впервые привели. Не было еще в моем багаже "Мастера и Маргариты", или, скажем, стихотворений Дмитрия Александровича Пригова о Патриарших – был только этот маленький пруд, обрамленный каре из домов, и памятник Крылову с басенными зверями. И этого оказалось достаточно. Патриаршие пруды с тех пор стали для меня заветным, заколдованным местом. Первый поцелуй мой случился на Патриарших, и так далее. Так вот, когда я пришел туда за день до отъезда, то испытал – не то чтобы разочарование, не до того было – просто это было уже совсем другое место. С другим совершенно ландшафтом. Я уезжал не из того города, который нежно любил, а из того, в котором дорогими для меня оставались отдельные локусы. Соборная площадь Кремля… Кусочек Пироговской улицы до Новодевичьего монастыря… Коломенское… Пречистенка и параллельная ей Остоженка… Измайловский парк… За два года до войны мы с женой купили квартиру, о которой давно мечтали, в Медовом переулке – одно название чего стоит – и место это отличное. Станция метро "Электрозаводская" – Москва краснокирпичная, заводская, солдатская и офицерская – по имени Семёновского и Преображенского полков, которые там стояли. Вот по этому кусочку Москвы, далеко не самому туристически освоенному, я очень скучаю.