В Петербурге, в здании Главного штаба, сегодня открывается выставка #Вдох_Вдох/#In BREATH, посвященная жизни и победам 12 инвалидов, занимающихся спортом высших достижений. Графический дизайнер Ксения Диодорова и фотохудожник Юрий Молодковец работали над этим проектом в сотрудничестве с благотворительным фондом "Точка опоры".
Основное место работы Ксении Диодоровой – петербургская студия маркетинговых коммуникаций Gonzo Design. Основное – но не главное, поскольку в последние годы графический дизайнер Ксения занялась разработкой мультимедийных проектов, рассказывающих о разного рода изолированных социальных группах. Итогом одного из таких исследований стал альбом "В холоде": это истории о судьбах 24 семей трудовых мигрантов из Таджикистана у себя дома и на "новой родине", в России.
– Было два достаточно сложных этапа в проекте "Вдох_Вдох", рассказала Ксения Диодорова в интервью Радио Свобода, – Когда мы придумывали название и когда пытались найти к проекту музыкальное сопровождение. Тема такая, что не хочется выдумывать что-то специальное, все должно быть просто. Хотелось избежать надрыва, какого-то обязательного "удара лицом о стол", ненужной драматизации. Но в то же время хочется, чтобы все получилось по-настоящему с вниманием к теме и чувственно. Перебирали названия, все казались нам патетическими, пока не пришло название "Вдох_вдох". Когда мы сняли первых трех героев, выяснилось общее: это люди неимоверной жизненной силы, в общении с ними нет никакого дискомфорта. Перед началом съемки мне знакомые говорили: "Я стараюсь обходить стороной таких людей, мне как-то немножко страшно, неловко, я неуютно себя чувствую". А я была очень удивлена – поскольку ни разу за время съемок не почувствовала ничего такого, что я не могу чего-то спросить или что я как-то должна себя особенно вести. Мне было очень комфортно. Люди с ограниченными возможностями, которые пришли в большой спорт, уже перешагнули через все свои барьеры. Они победили – и приняли, что у них просто вот такая жизнь. Более того, наша история-то получается, конечно, как бы при спорте – но она не про спорт, а про людей. Просто понятно: чтобы заниматься большим спортом, нужно заставлять тебя (кроме того, что работать – а у многих есть еще дети и семьи) ходить по шесть часов в день на тренировки… И, конечно, это серьезные усилия. А название "Вдох_вдох" вот отчего: любое усилие совершается на выдох, но прежде нужно как следует вдохнуть. Сложилась такая метафора, что инвалиду приходится делать два вдоха подряд, ведь ему необходимо преодолевать больше, чем обычному человеку. И они привыкают так дышать.
Фотогалерея:
Сергей (горные лыжи на протезах)
- Ксения Диодорова
Сергей (горные лыжи на протезах): «Я обычно после сборов когда приезжаю, у меня — минус 10 килограмм, на мне прямо кожа весит. А у меня лыжи у бабушки хранятся. И я когда не на сборах, захожу в эту комнату, где лыжи стоят, и не могу выйти оттуда. Мне прямо хочется рядом с этим лыжами стоять и быть. Долго-долго».
Сергей (горные лыжи на протезах): "Я обычно после сборов когда приезжаю – у меня минус 10 килограмм, на мне прямо кожа висит. А у меня лыжи у бабушки хранятся. И я когда не на сборах, захожу в эту комнату, где лыжи стоят, и не могу выйти оттуда. Мне прямо хочется рядом с этим лыжами стоять и быть. Долго-долго"
– Это "жизнь вопреки"? У вас такое сложилось ощущение?
– Нет, такого ощущения не сложилось. У меня складывается ощущение, что человек воспринимает свою инвалидность – как, например, если бы он родился с прямыми, а не с кудрявыми волосами. Инвалидность воспринимается как физическая данность, как часть жизни.
– Расскажите о своих героях, встречи с которыми показалась вам особенными.
Ксения Диодорова
– Понятно, что все наши герои – особенные, хотя они – совершенно разные. Вот мы встретили нашего первого героя, провели с ней весь день. Под конец оказалось действительно сложно осознать, как может сочетаться такое количество боли и неурядиц в одной и той же жизни. Другой герой – Сергей Александров; он стал инвалидом, сорвавшись со скалы во время восхождения на Эльбрус, пролежал полтора дня в снегу, замерзший. Но все эти люди никогда не говорят о боли, они все больше говорят о силе и будущем. И это вызывает восхищение.
– Вы снимали своих героев каким-то особенным образом или эти истории для вас – просто очередной проект?
Довольно быстро я осознала, что все эти люди являются ярчайшим примером настоящего гражданского общества
– Нет, есть существенная разница. Не хотелось снимать просто репортаж о людях, которые поначалу попали в беду, а теперь нашли в себе силы для занятий большим спортом. Понятно, что съемка на тренировках имеет формат репортажа, но как раз вот этого мне хотелось избежать – и снимать не репортаж, а определенное состояние человека. Поэтому всем героям мы задавали один и тот же вопрос: что дает им силы, какие объекты, люди, явления? Они иногда называли неожиданные вещи, такие как, например, вода или малина. Довольно быстро я осознала, что все эти люди являются ярчайшими представителями настоящего гражданского общества. У них нет возможности "забить" на свои права, не знать о своих правах и не бороться за них. Вспоминаешь себя в какой-то несправедливой ситуации – ты все-таки можешь полениться, не отреагировать на какую-то ситуацию, потому что для тебя она не жизненно важна. А для них каждое проявление неправовой ситуации критично.
Embed
share
Образ как отражение жизни: полная версия интервью Ксении Диодоровой
by Радио Свобода
Embed
share
Текст скопирван
The URL has been copied to your clipboard
No media source currently available
0:00
0:20:21
0:00
Скачать медиафайл
Pop-out player
– В целом как бы вы сформулировали – о чем ваш проект?
– Недавно я вспомнила притчу о том, как Будда говорил со своими учениками. Он просил их представить, что у них отнялась рука, потом еще одна рука, потом нога, потом другая нога. Притча заканчивается тем, что Будда говорит – ты не есть твоя рука и ты не есть твоя нога. И это действительно так. Когда мы думаем о том, что мы есть, то никогда не скажем, что мы кусок кости. Наверное, этот проект – это история об этом, что человек прежде всего в его внутреннем содержании и для каждого оно свое.
Фотогалерея:
Евгений (баскетбол на колясках)
- Ксения Диодорова
Евгений (баскетбол на колясках): «Да времени немного свободного — 5-6 часов поработаю, я камни вставляю дома в бижутерию, потом тренировка 3 часа, и еще в реабилитационном центре детей тренирую. Скучно не бывает».
Евгений (баскетбол на колясках): "Времени не много свободного – пять-шесть часов поработаю, я камни вставляю дома в бижутерию, потом тренировка три часа, и еще в реабилитационном центре детей тренирую. Скучно не бывает"
– Как технически выстроен ваш проект?
– Это такая многосоставная мультимедийная экспозиция — видео и интервью с каждым героем. Плюс еще такие образные видео: когда они говорят о вещах и понятиях, которые их вдохновляют, я стараюсь найти видеоиллюстрации – например, о воде. Получается большой лонгрид с видео, с интервью и со всякими аудиоисториями.
– Вас саму как-то изменил этот проект?
Мне вообще кажется, что образ – это то, что движет миром
– Любая документальная история тебя меняет, потому что ты живешь внутри нее. Она становится частью твоей собственной жизни, но о переменах мне пока трудно судить. Я сравниваю свои ощущения с ощущениями во время работы над проектом "В холоде". Наверное, я подхожу к новому проекту немножко иначе – просто потому, что я сама меняюсь, потому что со мной тоже что-то происходит, время какое-то прошло, выводы сложились из проекта про мигрантов. В этом проекте, мне кажется, подход более… образный, что ли. Мне вообще кажется, что образ – это то, что движет миром. Просто здесь изначально был такой спортивный бэкграунд, который очень важен, но он должен оставаться бэкграундом, потому что история на самом деле не про спорт. В проекте "В холоде" изначально были метафора про горы, про снег, про холод, про пары родителей и детей. А здесь – нет, тут смысловая канва проще: история о 12 героях-спортсменах. Приходилось поэтому искать какие-то образные пути для того, чтобы показать героев в разных эмоциональных состояниях, а не просто пересказывать текущий момент.
– В проекте "В холоде" вы, по сути, имели дело с тем, что я назову "постсоветской бедой". История о людях с ограниченными возможностями тоже объективно встроена в социальный контекст. Логично сказать, что вот такая-сякая Россия, здесь трудно жить инвалидам. Вы уходите от этого социального контекста? Или вы погружаете зрителя-слушателя в этот контекст?
– Недавно я спросила одного из героев, как он относится к термину "люди с ограниченными возможностями"? Он ответил, что его ужасно бесит само это выражение, потому что есть простое слово "инвалид". Они не ощущают – или по крайней мере, стараются не ощущать – что их возможности ограничены. Понятно, что с мигрантами не было подобной истории, и здесь барьер совсем другой. То и есть в прямом смысле другой — он "другой", я его боюсь, не понимаю, не хочу знать. Да, герои этой истории — инвалиды, но, общаясь с ними, ты их дисфункции не замечаешь, ты их видишь, но когда ты привыкаешь, это не имеет значения. Понятно, что социальный контекст, конечно, есть, куда от него деться – если ты гуляешь целый день с инвалидом по городу и понимаешь, как для него это непросто. Но это совершенно не делает его жизнь ограниченной.
Фотогалерея:
Галина (танцы на колясках)
- Ксения Диодорова
Галина (танцы на колясках): «Как расстраиваться! Идешь по улице и видишь, что там небо и провода и деревья, ты на них смотришь и уже не чувствуешь горечь, потому что это все гораздо больше. Потому что красиво. Бесконечно и красиво»
Галина (танцы на колясках): "Как расстраиваться! Идешь по улице и видишь, что там небо, и провода, и деревья, ты на них смотришь и уже не чувствуешь горечь, потому что это все гораздо больше. Потому что красиво. Бесконечно и красиво"
– Вы работаете сразу в нескольких медиапрофессиях – с видео, с текстами, с фотографиями. Вы не думали, почему так сложилось?
– Как сказала одна из наших героев Юля Сидорцова (она занимается греблей): "Я ненавижу командный спорт, потому что там 8 человек в лодке сидят, а ты сиди и жди, когда и что они одновременно сделают. Я уж лучше сама". С одной стороны, это звучит как будто с претензией на то, что лучше меня никто не сделает, но я так совершенно не считаю. Наверное, очень важно, когда ты строишь какой-то аудио- или визуальный образ, какую-то историю – чтобы она была цельной. Именно цельность отвечает за коммуникацию. Для меня очень важно, чтобы совокупность форм, в которой существует моя история, была максимально эффективной, иначе корректно не донести сообщение.
– А какой компонент этой вашей совокупной истории все-таки главный?
Если говорить о том, каким местом я снимаю, – то это будет звучать очень неприлично, вот тем самым женским местом
– Мы в прошлом году провели семинар "Двадцать одно чувство". Смысл в том, что мультимедийный продукт должен воздействовать на максимальное количество каналов, которыми располагает человек. Понятно, что эти каналы сильно отличаются от тех простых шести органов чувств, которые мы привыкли считать в обычной системе. Нельзя, например, отрицать возможность человека ощущать время – медленно или быстро. Вот ты смотришь разные ролики, все они длятся по 2 минуты, но при этом ощущение от каждого из этих роликов может быть совершенно разным. Вот это все нужно собрать в одну историю – чтобы заставить человека максимально погрузиться в тему, просто прожить жизнь в этой теме, такая задача. Здесь важна цельность внутреннего ощущения, для этого нужно быть субъективным, делать настолько лично, насколько можешь.
Фотогалерея:
Нина (конный спорт)
- Ксения Диодорова
Нина (конный спорт): «С лошадьми просто, они не оценивают как люди по всяким странным вещам — прыщики там, дождь, любишь сладкое или нет. Им другое важно»
Нина (конный спорт): "С лошадьми просто, они не оценивают как люди по всяким странным вещам – прыщики там, дождь, любишь сладкое или нет. Им другое важно"
– Есть фотографы, которые делают технически совершенные снимки – ты понимаешь, что перед тобой холодный профессионал, который великолепно знает технику. Есть другие фотографы, которые снимают нарочито криво-косо. Это тоже мастера, но у них другие принципы отбора главного в фотографии. Вы к какому профессиональному типу себя отнесете?
– Я совершенно точно не снимаю технически безупречно. У меня все очень криво, косо, шумно. Если говорить о том, каким местом я снимаю, – то это прозвучит очень неприлично, вот тем самым женским местом. Несколько месяцев назад, снимая инвалидов, я думала об этом и сформулировала: надо снимать состояние людей, а не ситуацию… Вот сидит перед тобой человек; как его так снять, чтобы в этой одной картинке уловить то, что произошло между одним моментом и другим моментом? В этом задача. Ты можешь сделать 120 снимков одного и того же человека в одних и тех же условиях и получить 119 абсолютно пустых картинок, а одну такую особенную… Хотя все вроде бы то же самое – тот же самый ветер, то же самое солнце, тот же самый человек. Я поняла, что для меня самое главное – чтобы было мясо, в эмоциональном смысле. Схема того, как этого добиться, очень сложная. Ты должен сначала как бы понять про человека, какая именно сила исходит от него, принять ее на себя и потом попытаться в какой-то очень узкий промежуток между секундой и секундой уловить и зафиксировать эту силу. Для этого нужно очень много кадров сделать, во-первых, а, во-вторых, нужно очень хорошо понимать, чего ты хочешь добиться.
– Вы понимаете?
– Я сейчас работаю над этим. Мне кажется, что иногда получается. Вчера, когда я разбирала очередную партию фотографий, обнаружила, что сделала 140 фотографий одного и того же сюжета, как герой и мама на кухне пьют чай. Есть масса фотографий, которые технически, наверное, сложились. И ты понимаешь, что любой сторонний человек, который не был там, понимает, что вот сидит мама, ей тяжело, потому что сын взрослый, она с ним вынуждена жить, а он инвалид. И там есть масса фотографий, где у нее получилось такое тяжелое и грустное лицо, которое может показаться обреченным. Для любого зрителя со стороны — это логичная, ожидаемая и понятная картинка. Но на самом-то деле я видела, что это не так, это не ее выражение лица. Когда ты отбираешь нужный снимок, не имеешь права выбрать такую неверную картинку, потому что это — ложь. Причем, об этом знаешь только ты. И это в документалистике очень интересный момент.
– Ксения, как вы выбирали именно этот вид творческой деятельности?
– Есть очень конкретная история, связанная с моими студенческими поездками в этнографические экспедиции. Формально к этому миру я отношения не имела – я заканчивала Политех, по первой профессии я коммуникативный дизайн, графический. Просто мне друзья-музыканты предложили поехать с ними. У них в консерватории есть такая практика – ездить в экспедиции в русскую глубинку. Я первый раз поехала в Костромскую область в компании с двумя студентами-практикантами. Меня взяли пофотографировать, хотя на самом деле тогда моя способность фотографировать была очень условной. Меня потрясло то, что мы видели в этих далеких деревнях. Меня потрясли этнографы, которые сутками могли ходить и пытаться найти какую-то несчастную строчку из какой-то песни. Когда я спросила "Зачем это все?", одна из этнологов сказала: это микроэлементы, которые мы собираем в одну систему. Когда нас всех не будет, из этой системы можно будет собрать целый мир.
– Обращусь к вашему опыту работы над проектом "В холоде". В какой степени вам был важен отклик на результаты работы?
Ты никогда не сможешь вернуться в какой-то момент, где ты что-то не доснял
– Наверное, я немного избалована этим проектом. Понятно, что была куча жестких комментариев во всяких соцсетях, но это всегда происходит, неважно, о чем ты пишешь и где. Я получала очень много хороших отзывов, причем, что было приятно, как от таджиков, так и от людей здесь, в России. Опыт работы над ошибками оказался в основном техническим. Есть только один момент, в который ты можешь успеть сделать то, что должен сделать. Ты никогда не сможешь вернуться в какой-то момент, где ты что-то не доснял. Иногда тебе кажется, что ты всех достал, что надо уходить, потому что все устали. Но нельзя уходить, надо добивать всех до смерти и себя в том числе. Надо снимать, потому что момент никогда не возвращается. Наверное, для меня важнее процесс работы, чем реакция на ее результат. Мои проекты – абсолютно некоммерческие истории, для меня они – просто возможность изучать то, что происходит вокруг, накапливать свой личный опыт. Когда я разрабатываю проект, я просто пытаюсь свои наблюдения кому-то передать. А что происходит дальше – это уже людям решать.
– Проект "Вдох_вдох" – это продолжение "В холоде"? Или это внутри вас совсем отдельная история?
– Если анализировать темы проектов, над которыми я когда-либо работала, то их всех совершенно четко объединяет одна общая штука: все они об определенных группах людей, которых общество воспринимает недостаточно цельно и не сильно хочет о них знать и понимать.
– Это про предрассудки?
– Это про толерантность. Про кого я снимала? Про цыган, про мигрантов, про женщин в хиджабах, про инвалидов. Это все социально изолированные группы. Общая идея заключается в том, что я пытаюсь рассказать всем о том, что есть другой мир. Пытаюсь просто показать его чуть полнее – чтобы людям он стал немножко ближе, чтобы они допускали возможность существования других форм жизни.
– Вы надеетесь сделать мир лучше?
– Нет.
– Зачем тогда вы своими проектами занимаетесь?
– Когда я работала над проектом "В холоде", меня часто спрашивали: "Неужели ты думаешь, что твоя книжка что-то изменит в вопросах ксенофобии в России?" Я всегда отвечала: нет, я не испытываю иллюзий по этому поводу. Но точно так же, как я когда-то "заразилась" в этнографических экспедициях, пример "В холоде" тоже может кого-то заразить. Моя задача не глобальная – улучшить мир. Задача другая: просто что-то сделать самой, — говорит Ксения Диодорова.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
-
Андрей Шарый
Директор Русской службы Радио Свобода
Андрей Шарый в FaceBook
sharya@rferl.org
Нравится
Подписаться
Источник:www.svoboda.org